Нарративная скорость в советском киносценарии 1920-х годов: Броненосец "Потёмкин" С.М. Эйзенштейна

Аннотация

Статья посвящена исследованию нарративной скорости в киносценарии, которую мы определяем через различие между временем истории и временем повествования. Поскольку любой нарратив предполагает передачу событийного опыта, основанного на восприятии временных изменений, нарративная скорость не только позволяет дифференцировать уровни текста, но и коррелирует с миметическими характеристиками произведения. Если нарратив  ориентирован на показ того или иного события, повествование характеризуется как ‘медленное’, в то время как при рассказе, напротив, воспринимается как ‘быстрое’. Обращение к сценарному материалу продиктовано потребностью в изучении длительности визуальных эквивалентов вербального текста, поскольку это соответствие во многом предопределяет киноповествование. Мы рассматриваем два подхода к определению нарративной скорости. С одной стороны, это западная нарратология (Ж. Женетт, В. Шмид, М. Флудерник, К. Хьюм), с другой –  российские исследования ритма прозы, развитие которых подводило к проблеме нарративного ритма (Ф. Зелинский, А. Белый, В. Томашевский, В. Жирмунский, М. Гиршман). В первом случае основное внимание уделяется ‘смысловому ритму’, который исследуется вне речевого ритма, во втором – недостаточность терминологического аппарата побуждает обратиться к более дифференцированной понятийной системе нарратологии. Продуктивный диалог двух подходов, с нашей точки зрения, возможен в перспективе исследования связи различных видов текстуального ритма. В творчестве С.М. Эйзенштейна скорость можно исследовать уже на уровне вербального нарратива. Презентация наррации в режиссёрском сценарии Броненосец «Потёмкин»  следует принципу замедления по отношению к литературному сценарию Н.Ф. Агаджановой-Шутко 1905 год (Эйзенштейн переводит резюмирующее повествование в сценическое), в то же время при имманентном рассмотрении повествование Эйзенштейна воспринимается как ускоренное (ускорение достигается в первую очередь за счёт синтаксического параллелизма простых речевых конструкций). Но мы полагаем, что в случае его киносценария рассогласование времён в нарративе уравновешивается тенденцией к изохронии – соответствии времени истории времени повествования, на котором основан любой кинематографический показ: эквивалентом средней сцены киносценария становится временная длительность кадра, равная примерно трём секундам.